Поэзия народа

Поэзия, как никакой другой литературный жанр, говорит от всего сердца. В Западной Азии и Северной Африке стихи оказывают особое влияние на общество, и тысячи людей знают наизусть рифмы, преодолевающие классы и границы. Это голоса, которые могут выражать радость, но также служат призывом к свободе или, наоборот, инструментом манипуляции со стороны властей. Музей культур мира (Wereldmuseum) в Амстердаме собрал до 24 августа около тридцати стихотворений в виде сочетания текста, декламации, видео и художественных инсталляций, чтобы отразить роль этой лирики в повседневной жизни.

«Поэзия народа» — возможно, единственно подходящее название для выставки, отражающей ее силу в объединении людей. Временной промежуток охватывает период с XIX века до наших дней, а также несколько классических произведений, представленных в трех разделах: «Голоса», «Свобода» и «Движение». Есть стихи, воспевающие любовь, и другие, полные грусти. Есть гневные стихи и другие, исполненные печали. И есть строфы, призывающие к борьбе против угнетения. Все они так или иначе затрагивают такие страны, как Иран, Сирия, Ирак, Ливан, Йемен, Палестина, Турция, Ливия и Египет. «Мы выбрали два крупных географических региона, потому что поэзия там является повседневной формой письменного и устного выражения на общедоступном языке», — объясняет Диана Бахур, сирийка по происхождению и одна из кураторов выставки. «Это не для элиты, как, возможно, происходит в Европе».

Медное сердце, обернутое в серебряный язык, находится в первой витрине выставки, иллюстрируя стихотворение персидского писателя Джалала ад-Дина Руми (1207-1273), одного из самых известных исламских авторов и ученых, который писал, что сердце подобно зеркалу: «И если твое сердце чисто, согласно суфийской традиции, оно может отражать Бога». Wereldmuseum демонстрирует фрагмент «Маснави духовного», серии из шести книг стихов Руми, который также говорил: «Очистив внутреннее зеркало, ты увидишь яснее как произведения искусства, так и художника». Сердце, объятое языком, — это творение берлинского художественного коллектива «Славяне и Татары» под названием Dil be del. Это игра слов между турецким словом «язык» — dil — и персидским словом «сердце» — del, которые звучат похоже, но описывают разные части тела.

Еще одна работа того же коллектива художников — Qatalogue, своего рода гобелен, который предлагает другую версию языка. На этот раз он ярко-красный и обвивается вокруг кириллических букв, чтобы отразить неуверенность и замешательство многих жителей Средней Азии, когда они стали частью Советского Союза. «Внезапно их языки, такие как таджикский, узбекский или туркменский, пришлось писать новым алфавитом: кириллицей», — объясняют в музее. В одном из видео стихи звучат в сопровождении музыкальных инструментов. Это происходит в Йемене, и два поэта обращаются друг к другу в своего рода соревновании. «Обычно они выражают противоположные идеи, и может показаться, что они ссорятся», — говорит Бахур. «Они держат в руке палку, которой размахивают во время разговора, и используют поэзию для обсуждения своих конфликтов». Окончательное решение зависит от публики, всегда мужской.

Иногда стихи, напротив, звучат почти как мольба, как у сирийского автора Низара Каббани (1923-1998), который провел большую часть своей жизни в Бейруте. «Он написал «Бейрут, Сит эль-Дунйа», который доходит до людей в форме любовной молитвы о Ливане», — отмечает та же экспертка. Первая строка, «Бейрут, дама мира», дала название произведению. «Твоя красота ранит нас», — продолжает он, а затем признается, что предложил ей «кинжал вместо цветов» и «мы ранили тебя, увы!». Ливанско-египетская сопрано Маджида Эль Руми, «в свою очередь, очень известная на Ближнем Востоке, спела это стихотворение и таким образом приблизила его к людям». Другое видео показывает артистку на переполненном концерте, где публика поет текст Каббани.

На выставке мало женщин-поэтов, и Wereldmuseum отмечает, что их отсутствие связано не с их ценностью, а с недостатком власти и ресурсов для достижения славы. Они выделили иранку Форуг Фаррохзад (1934-1967), которая затрагивала запретные темы, такие как физическая и эмоциональная близость, став символом перемен. «Ее работы продолжают вдохновлять иранцев по всему миру», — говорится в музейной документации. Вот отрывок из ее работы «Рабство» 1958 года: «Я увидела себя как зеркало, пустое, без себя. / Каждый раз ты показываешь там новый образ. / Иногда образ твоей силы, иногда твоей тирании. / Иногда образ твоих собственных глаз, которыми ты восхищаешься». По словам куратора, в Иране, «когда поэзия идет от народа к власти, можно говорить о манипуляции со стороны режима для достижения своих целей». На стене висит ярко-красный флаг из военной канцелярии, на котором используются националистические стихи и старинные символы, такие как колонны и львы, чтобы узаконить требование преданности лидеру.

У ливийской художницы Нур Джауда есть гобелен под названием «Корни в небе», который был выставлен на Венецианской биеннале 2024 года. Он состоит из растительных форм, которые были вырезаны и сшиты, «как наша память сшивает наши переживания». Название работы отсылает к стихотворению палестинского поэта Махмуда Дарвиша (1941-2008), в котором отражена национальная идентичность и сопротивление уничтожению своего народа, под названием «Вторая олива»: «Но солдаты, новые солдаты / окружают ее экскаваторами и вырывают с корнем. / Они победили нашу бабушку, которая остается вверх ногами / с ветвями на земле и корнями в небе».

Многие из представленных стихов продолжают читать и изучать даже в Нидерландах. В сентябре певица Мераль Полат, турецко-курдского происхождения, включила в свой репертуар песню, основанную на стихотворении «Молчи, соловей, молчи» турецкого мистика и трубадура Пир Султана Абдала (1480-1550). Он является ключевой фигурой алевизма — исламской этнорелигиозной группы, гетеродоксальной и синкретической, — которая сопротивлялась Османской империи. Он пел так: «Я стал реками / отделенными от моря. / Я стал пеплом / от потухшего огня. / Я стал розами / которые расцвели раньше времени. / Я горю, мой друг, / от боли, которую ты мне причинил».

Один из самых известных поэтов в литературе, грек Константинос Кавафис (1863-1933), родившийся в Александрии и живший там во время падения Османской империи и британской оккупации Египта, также входит в число представленных авторов. Переведенное на арабский язык коллегой, египтянином Ахмедом Морси, его стихотворение «В ожидании варваров» описывает приходящий в упадок город-государство, который представляет другого как оправдание для снятия вины. Когда варвары не приходят, автор задается вопросом, что будет с населением. «Он объясняет, как угроза «другого», реальная она или нет, иногда является единственным, что объединяет граждан», — говорится в подписи. На случай, если современности Кавафиса будет недостаточно, на прощание посетителям предлагается — которые могут взять с собой копии стихов — написать свои собственные и оставить их висеть на прищепках на проволоке.