«Нельзя приехать в Барселону и пробыть здесь всего один день»

«Нельзя приехать в Барселону и пробыть здесь всего один день», — взволнованно говорит Твигги (Лондон, 75 лет), которая решила прибыть в столицу Каталонии за день до презентации на Moritz Feed Dog фильма «Твигги», второго документального фильма Сэди Фрост, чтобы насладиться городом. Четыре года назад Фрост представила на фестивале фильм «Квант», в котором рассказала о наследии Мэри Квант. Тогда режиссер отказалась затрагивать какие-либо темные стороны истории дизайнера, а теперь, рассказывая о британской супермодели, она снова обратилась к свету. «Сэди считала, что и так уже много мрачных документальных фильмов. Она хотела сделать что-то хорошее, трогательное и веселое. Она хотела рассказать захватывающую историю, и я думаю, что причина, по которой фильм так хорошо принимают в Англии, заключается в том, что люди, посмотрев его, испытывают чувство наполненности», — объясняет она.

Ей бесчисленное количество раз предлагали снять документальный фильм о ее жизни. Почему она выбрала Сэди Фрост?

Это произошло спонтанно, как и большинство событий в моей жизни. Я никогда не планировала быть моделью, но и актрисой или певицей тоже. У меня есть подкаст под названием «Чай с Твигги», куда Сэди пришла вскоре после завершения своего документального фильма о Мэри Квант. В Лондоне часто встречаются на вечеринках и открытиях, и мы всегда хорошо ладили, но не слишком углублялись в общение. Теперь мы близкие подруги. Во время записи я спросила ее, собирается ли она снимать еще один документальный фильм, и она сказала, что хотела бы снять что-нибудь о шестидесятых. «Мы должны снять документальный фильм о твоей жизни!», — воскликнула она. Мне очень понравилась идея, что проектом будет руководить женщина, потому что это в высшей степени женская история. Кроме того, я думаю, что в каком-то смысле у нас были параллельные жизни. Я подумала, что она меня хорошо поймет и уловит мой образ мышления. В тот вечер она пошла на показ «Квант», и кто-то из BBC спросил ее, планирует ли она снимать еще. Она ответила, что только что обедала с Твигги. Так все и началось. Меня это позабавило, потому что она сказала: «От безработной за неделю до нового документального фильма».

Просматривая некоторые архивные интервью, поражаешься сексизму, скрытому в вопросах некоторых интервьюеров. Осознавали ли вы это тогда?

Сейчас им бы это не сошло с рук. Я забыла обо всем этом, и, посмотрев документальный фильм, была удивлена. К счастью, времена изменились. Когда мне говорят определенные вещи, и это видно в «Твигги», я взглядом и выражением лица даю им понять, чтобы они оставили меня в покое. Я была очень молода. Увидев, как Вуди Аллен пытается унизить меня своими вопросами, я была в ужасе. Я была так напугана, что невольно выставила его в дурном свете, потому что он сам даже не знал, как ответить на свой собственный вопрос. Быть подростком тогда означало быть моложе, чем кто-то в подростковом возрасте сейчас, потому что внешний мир был менее доступен. Сейчас у меня есть внуки, и это меня беспокоит. В Англии начали запрещать мобильные телефоны в школах, и я знаю, что здесь это тоже начинает происходить. Я думаю, что это правильно. Нужно защищать несовершеннолетних.

Документальный фильм прекрасно показывает, что вы никогда не одевались, чтобы угодить мужскому взгляду.

Никогда! Мини-платья, которые я носила, были продиктованы модой; полагаю, я имела какое-то отношение к тому, что они стали трендом. Мой фирменный образ — это костюмы; на обложке моего первого альбома я была в потрясающем белом мужском костюме. Тогда нельзя было купить такие вещи, и поэтому я пошла на Сэвил-Роу. Там был мой друг, Томми Наттер, который был отличным портным в шестидесятых. Он шил мне невероятные костюмы, и я думаю, что это мой фирменный стиль. Образ, который я ношу сейчас, — из коллекции, которую я сделала много лет назад для Marks & Spencer. Сейчас я ищу, с кем бы снова заняться дизайном, потому что это то, что я люблю; это моя страсть. Дома у меня три швейные машины.

В Лондоне в 1966 году в одном из образов в стиле «девочки-сорванца», благодаря которым она прославилась. Stan Meagher (Getty Images)

О вас говорят, что вы были первой моделью, с которой женщины могли себя идентифицировать. Однако есть те, кто считает, что мода должна быть недостижимой мечтой. Что вы думаете?

В Англии до моего появления модели не были из рабочего класса. Мой отец был плотником, а мать — домохозяйкой: девушки, как я, не становились моделями. Вот почему я никогда не мечтала об этом, потому что модели происходили из аристократических или высших слоев общества. У них были внушительные фигуры, и они были высокими, как Джин Шримптон. Я была неуклюжей девчонкой с тонкими ножками и огромными глазами. Теоретически я никогда не должна была стать моделью, но это случилось.

Бывшая модель и актриса Джоанна Ламли говорит в документальном фильме, что фотографы обращались с моделями как настоящие монстры. Вы пережили нечто подобное?

Мне очень повезло, и я не пережила ничего подобного, полагаю, потому что, когда все это произошло, мне было 16 лет, и мой отец позаботился о том, чтобы меня всегда сопровождали на съемках. Я работала с великими людьми, и они были замечательными. Первый, с кем я работала, Барри Лейтеган, был настоящим джентльменом. Я работала с такими именами, как Ричард Аведон, Берт Штерн и Хельмут Ньютон.

Сфотографирована Бертом Штерном в Лос-Анджелесе, в конце шестидесятых. Michael Ochs Archives (Getty Images)

Говоря о начале, решающим моментом стало то, что Леонард из Mayfair подстриг вам волосы. Вы отмечаете, что вас удивило, что он, будучи человеком из рабочего класса, как и вы, был «очень шикарным». У вас тоже есть определенный разрыв между личностью и персонажем, или Твигги — это просто Твигги?

Мне повезло, потому что, когда меня обнаружили, стало очень модно быть из рабочего класса. Появились The Beatles, The Stones и группа художников и живописцев, которые сделали это модным, и благодаря этому мне не пришлось меняться. Что видишь, то и получаешь!

Сэди Фрост говорит, что вы заставили женщин, которые считали себя аутсайдерами, понять, что это нормально.

Интересно то, что если бы я пришла в модельное агентство до того, как со мной все это произошло, меня бы никогда не взяли, потому что я была слишком низкой. В агентствах был минимальный рост для приема, а мой рост 1,68 м, поэтому я не подходила. Но 20 лет спустя появилась Кейт Мосс, у которой такой же рост, и произошло то, что произошло. Ее тело было как мое! Я не собиралась этого делать, но думаю, что открыла двери для тех, кто никогда не думал, что сможет стать моделью. После этого начали нанимать девушек пониже… и худее!

Я думаю, что так всегда было в индустрии моды. Даже до моего появления это было постоянной проблемой. Я такая по природе. Я ем очень много и люблю готовить. Каждый должен найти свой идеальный вес, потому что у каждого человека разное телосложение. Десять лет назад казалось, что подиум делает ставку на большие размеры, но сейчас происходит откат. Не думаю, что интернет помогает.

Фотография артистки в шестидесятых годах, кадр из документального фильма. Предоставлено Moritz Feed Dog (Alamy Stock Photo)

В настоящее время невозможно представить себе фотосессию без команды визажистов и стилистов, но когда вы начинали, вам приходилось заниматься этим самой.

Если меня нанимали, мне приходилось краситься дома. Я тратила полтора часа на макияж, потому что этот макияж глаз, который стал таким популярным, требовал много работы. Сейчас мне говорят, что модели не умеют краситься, потому что приходят на съемки, и их красят.

В конце документального фильма вас спрашивают, каким, по вашему мнению, будет ваше наследие. Вы не отвечаете. Подозреваю, что и сейчас не ответите…

Нет [смеется].

Возможно, потому, что вы всегда думаете о том, что будете делать дальше, а говоря о «наследии», можно подумать, что это конец…

Мне нравится эта идея. Я позаимствую ее у вас.

Сэди подходит к своему мужу, Ли Лоусону, чтобы сказать ему, что она «умирает с голоду». «Мне очень хочется хороших тапас», — говорит она с улыбкой. Твигги не только ожидает от своего пребывания в Барселоне незабываемых гастрономических впечатлений («Я не хочу ничего шикарного, только что-то аутентичное», — уточняет она), но и взволнована тем, что вечером они собираются посетить шоу фламенко. «Около 25 лет назад мой муж снимался в Мадриде в американском сериале. Я села на самолет, чтобы быть с ним, и нас отвели в бар фламенко. Это одна из самых невероятных вещей, которые я видела в своей жизни. Мы плакали от эмоций. Когда мы приехали вчера, первое, что мы спросили у организаторов, есть ли в Барселоне культура фламенко. Очевидно, она не так популярна, как в Мадриде, но сегодня вечером мы идем на шоу. Я думаю, что такое зрелище меняет жизнь. То, что я видела 25 лет назад, я никогда не забуду», — говорит она.