Психолог и нейробиолог Джулиана Маццони несколько лет назад объясняла ключевые моменты создания лжи.

«Чтобы солгать, — говорила она, — нужно учитывать, во что способен поверить другой человек, но, прежде всего, ложь требует, чтобы вы помнили об обмане, чтобы предвидели весь хронологический путь: до, во время и после». То есть, правда имеет больше шансов, если она крепко держится за память.

Четыре с половиной месяца — время, прошедшее с момента разрушительного наводнения 29 октября, — не кажутся достаточным периодом для забвения. Но в своем стремлении сохранить привилегированное положение, положение власти (от которого зависит его неприкосновенность), президент Валенсии Карлос Масон решил бросить вызов времени и двигаться быстрее скорости света, чтобы изменить точку зрения. Для пассажира, едущего в поезде, движутся столбы, а для человека, стоящего рядом со столбом, движется поезд.

Для политика, который исчез в самый разгар худшего дня для сообщества, которым он руководит, воспоминания о произошедшем — это «клеветническая кампания», результат «чрезмерного стремления к контролю над нарративом»; «общественный резонанс» вызван «бездействием центрального правительства», а не его собственным медленным реагированием; и то, что повлекло за собой ужасные «последствия для защиты людей», было «сектантской политикой левых», среди которых он упомянул «миграционную политику», «экологическую повестку дня» и «экстремистские климатические постулаты».

Чтобы его халатность казалась относительной, а ответственность его политических соперников — абсолютной, Масон нашел двух сообщников: ультраправых и забвение, синхронизируя свои слова с ксенофобскими и отрицающими изменение климата речами партии Vox. Лидер партии, Сантьяго Абаскаль, поблагодарил его в соцсети X: «Я приветствую слова президента Валенсийского сообщества. Это правильное направление: без комплексов противостоять «Зеленому пакту» и политике, способствующей нелегальной иммиграции. Оба этих вопроса были связаны с трагедией наводнения как в ее причинах, так и в усилении последствий из-за грабежей. Я поздравляю господина Масона с мужеством публично заявить об этом».

Спустя четыре с половиной месяца после наводнения, на брифинге без вопросов, с закрытыми комментариями на YouTube-канале, который транслировал его заявление (чтобы ничто и никто не вмешивался в повествование), президент Женералитата связал иммиграцию и преступность и потребовал предоставить список по национальностям тех, кто участвовал в грабежах после наводнения, что, по его мнению, является приоритетным вопросом для «восстановления». Но социальная сеть, которая часто играет на руку лжи, тоже имеет память.

При вводе в поисковике слов «наводнение» и «иммигранты» появляются видео, на которых «мантерос» (так они сами себя называют) помогают убирать казарму Гражданской гвардии в Альфафаре, раздают еду пострадавшим от наводнения или дают интервью после спасения соседа от утопления, как Энрике, который со слезами обнимает Мехди, марокканца без документов, и просит перед камерами его легализовать: «Он спас мне жизнь».

Прежде чем стать страной, принимающей иммигрантов, мы, не так давно, были народом, отправляющим испанцев, которые покидали место своего рождения, чтобы дать своим близким нечто лучшее. Во время наводнения многие из этих новых соседей потеряли и спасли жизни, потому что наводнение смело все на своем пути, не спрашивая списков по национальности. После каждой катастрофы обычно начинается гонка за виновными. Масон бежит, чтобы спастись, но движется поезд, а не столб. И в самом неожиданном месте, X, остается для тех, кто хочет вспомнить, «хронологический путь», о котором говорила Маццони, противоядие от самой дешевой формы лжи: демагогии.