В нескольких словах
В Германии обсуждается вопрос о возможном ограничении свободы слова в рамках борьбы с дезинформацией. Новая коалиция планирует ввести меры против «сознательного распространения ложных утверждений», что вызывает опасения о цензуре и ограничении свободы выражения мнений.
Черно-красное правительство и опасения по поводу запрета лжи
Черно-красное правительство еще не вступило в должность, а уже возникло волнение! Опасение: ХДС/ХСС и СДПГ хотят запретить ложь. Особую тревогу вызывает раздел «Борьба с дезинформацией» в коалиционном договоре. Там говорится: «Сознательное распространение ложных утверждений о фактах не покрывается свободой выражения мнений». Поэтому независимый от государства орган по надзору за СМИ должен «при соблюдении свободы выражения мнений» выступать, в частности, «против ненависти и подстрекательства» и «манипулирования информацией».
В издании BILD критически настроенные юристы объясняют, что означает запрет на ложь и насколько это может быть опасно.
Что такое «ложные утверждения о фактах»?
По словам медиа-юриста Йоахима Штайнхёфеля (62 года), факты, в отличие от мнений, можно доказать. Факт становится ложным, когда говорят что-то, что не соответствует действительности. Пример: Земля плоская. Профессор права Фолькер Бёме-Несслер (62 года, Университет Ольденбурга): «Это классическая ложь».
Читайте также: Незадолго до соглашения возник спор: переговоры Мерца и Клингбайля чуть не сорвались! Между ХДС/ХСС и СДПГ возникли такие разногласия, что коалиция оказалась на грани развала.
Имущество, аренда, период ожидания: теперь для получателей пособия по безработице все станет жестче!
Имущество, аренда, период ожидания: теперь для получателей пособия по безработице все станет жестче! Черно-красные хотят преобразовать пособие по безработице в базовое обеспечение. Что изменится.
Разве «сознательное распространение» не защищено свободой выражения мнений?
«Конечно, защищено», – говорят юристы. «Я могу нести чушь, хотя и выставляю себя на посмешище. Это моя свобода», – говорит Бёме-Несслер и предупреждает: «Государство вмешивается здесь в повседневную жизнь». Ведь любая бытовая ложь будет наказуема. Уголовный юрист Удо Феттер (60 лет): «Нигде не написано, что человек обязан распространять только правдивые факты».
Что такое ненависть и подстрекательство?
Что такое ненависть и подстрекательство? Это никому точно не известно. Адвокат Штайнхёфель: «В нашем Уголовном кодексе этого понятия вообще нет». Феттер: «Этот термин настолько расплывчатый, что недопустим в правовом государстве».
Кто совершает правонарушение?
Штайнхёфель: «Это станет ясно, когда будут представлены соответствующие законопроекты. Пока их не существует».
Кто такой «независимый от государства орган по надзору за СМИ»?
По словам Бёме-Несслера, это земельные ведомства по СМИ. Он предупреждает: «Государство хочет расширить надзор за СМИ». При этом надзор в принципе несовместим со свободой СМИ. Феттер: «В принципе, это введение цензуры».
Что это значит для небольших сайтов и блогов?
Штайнхёфель: «Некоторые из них уже сейчас подвергаются незаконным попыткам запугивания со стороны органов по СМИ». Бёме-Несслер: «Если оператор сайта не будет осторожен, ему придется заплатить штраф. Это может его разорить».
Какова текущая ситуация?
Уже существует закон о блокировке и удалении (NetzDG), который обязывает платформы удалять явно наказуемый контент. Кроме того, Уголовный кодекс регулирует, в частности, случаи оскорбления, клеветы, злословия и оскорбления политиков. Последнее вызывает критику. Последний пример: Давид Бендель, главный редактор близкого к АдГ «Deutschland-Kurier», был приговорен к семи месяцам лишения свободы условно за то, что поделился отредактированной фотографией федерального министра внутренних дел от СДПГ Нэнси Фезер.
Даже политик от партии «Зеленых» Рикарда Ланг (31 год) раскритиковала тот факт, что приговор больше не имеет ничего общего с соразмерностью. Поэтому Бёме-Несслер говорит о черно-красном плане: «У нас уже есть ограничительные законы. Мы должны следить за тем, чтобы не ограничивать слишком сильно, иначе от свободы слова мало что останется».
